science-review.ru
Изучаемый мировой экономический кризис имеет системный характер и затрагивает значительное большинство национальных хозяйств мира. Ряд влияний этого кризиса напрямую обусловлено от объема и тесноты хозяйственных связей национальных хозяйств и носит обратную подчиненность от их слияния в мирохозяйственные связи.
Развитие информатизации мировой экономики как формулирующий фактор ее постиндустриального изменения во многом определил отстранение материального рынка от рынка реальных сбережений. Это отстранение традиционно выражается в несоответствии материальной массы товарной массе, что в результате вызвало мировой экономический кризис. В роли основных причин произошедшей ситуации можно выявить такие:
Во-первых, по мере развитости технико-технологического прогресса последовал существенный рост нематериальных сбережений компаний.
Во-вторых, по мере развитости информационных технологий увеличился разрыв в обладании материалов, касающихся финансовой оценки реальных сбережений компаний, что вызвало асимметрию коммерческого восприятия и коммерческих оценок.
В-третьих, цикличность коммерческих процессов повлекла к тому, что отрыв рынка материальных сбережений от рынка реальных сбережений стал принимать лавинообразный характер и, наконец, вызвал экономический кризис.
Следует отметить и то, что ступень техники и технологии является важнейшим фактором, обуславливающим социально-экономические границы жизни населения и, как результат, отношения насчет производства и размещения общественного продукта. В свой черед социально-экономический формат предприятия и регулирования производством в большей степени определяет эффективность применения его технической базы и вызывает импульс (или дисбаланс) для усовершенствования.
Последние полтора века обладают приближением технико-технологического прогресса организации. Это обусловлено рождением нового раздела как знаний, так и производства – информационных технологий, разрешающих обеспечить стремительную технико-технологическую адаптацию последствий фундаментальных анализов и повысить качество и эффективность управления организацией.
Многие века рост производительности труда, наравне с повышением техники и технологии, а, следовательно, и рост общественного продукта предназначался углублением специализации – внутрипроизводственной, отраслевой, народнохозяйственной, территориальной. Неспроста этим процессам отдается непрерывное внимание в практике и теории экономики. Но любое проявление, даже социальное, обладает физическим пределом. Здесь можно изучать это понятие, как в буквальном, так и в переносном значении, ибо свои права по физической степени производственное оборудование отдает социальным процессам.
Описанное выше позволяет усомниться в будущем специализации производства и проанализировать вывод о том, что у нее тоже есть «физический предел», вызвавший отслеживаемый нами кризис. Эта концепция дополняет небезграниченность резервов традиционного сырья, которая не дает повода сомневаться большинству специалистов. Следовательно, стоит задача основания стратегической линии технико-технологических положений и прогресса производственных технологий, т.е. новейшего технико-технологического уклада – основы новейшего экономического роста.
Кризис происходит в период спада тогда, когда старая структура экономики в целом находится в конфликте с запросами новейшей усовершенствованной парадигмы, но экономическая система еще не готова для преобразований. Для понизительной стадии присущи: продолжительная стагнация в традиционных разделах и подразделений экономики, тогда как новые разделы могут развиваться стабильными темпами; продолжительные нарушения в деятельности материальной системы и международной торговле; кризис присутствующих производственных форм и регулирования экономики. Все перечисленные проблемы являются комбинированными частями общего структурного кризиса мировой экономики. Основной признак кризиса заключается в том, что он прерывает прежний ход роста экономики, нарушает её поступательное движение. Структурный кризис покрывается только тогда, когда устаревшая структура экономики начинает отдавать место новым ветвям организации, новым формам производства и регулирования экономики. А это значит, что структурный кризис покрывается только нововведениями. Период спада обычно длится около 10 лет и затем на смену приходит депрессия. Это означает, что подъем образует объективную ситуацию, которая определяет его завершение, обуславливает кризисные события и обязательно движется к депрессии, а через нее к положению временного равновесия и недостатку развития. Значительно важным, является то условие, что без спада невозможно зарождение нового цикла свершению нового уровня в экономическом развитии.
Мировая финансовая система с 1973 г. отличается возрастанием роли усовершенствующих технологий. Одновременно шла политика дерегулирования национальных рынков и либерализация в области движения капиталов, которое привело к заметным изменениям.
В этот период на первый план выплывают новые страны мирового экономического совершенствования, в том числе так сказать «азиатские тигры», далее Китай и Индия, а в странах, ранее являвшихся локомотивами мирового развития, к примеру, в Японии, происходит убыль темпов развития. В середине наблюдаемого промежутка происходит конец нерыночной социалистической системы, но потом бывшие социалистические страны показывают высокую скорость развития [1].
Отсюда следует, что существенно изменяется сама форма мировой экономики и ее основных связей, происходит отчетливое смещение ее центров. Форма хода циклов и кризисов в корне преобразовывается в связи с изменением типа экономики, изменением мировых связей, развитием центров мировой экономики, выставлением на первое место новых областей экономики.
Важнейшие причины кризиса 2008 г. сосредоточены в скачкообразном назначении пользы от роста глобализации, в преуспевании за счет совершенствования мировых процессов в мировой экономике значительного числа государств и целых регионов, достижение которых зависело от среднеразвитых и развивающихся стран, не заполучивших от этого процесса подходящих преференций. Зафиксировано, что именно финансовое подразделение активизировало причины экономической глобализации, единовременно определяя подъемы в точках перелива капитала, и обусловливая кризисы в менее сильных национальных экономиках при его ярких оттоках.
Вторым вынесенным положением служит выход на первое место финансовых технологий от экономики в целом. Текущие финансовые корпорации приняли поистине гигантские положения, в некоторых из них функционируют по всему миру значительные высококвалифицированные финансисты, что является совершенно новым явлением, подобным возникновению громадных монополий в конце XIX и начале XX вв.
Третьей принимаемой мыслью является запаздывание мировых политических установлений от усовершенствования мировой экономики. Близкий контакт национальных экономик вгоняет в очень быстрое и во многом неуправляемое реагирование на локальные кризисы в различных местах планеты. Один из основных факторов неустойчивости кроется в том, что политические институты запаздывают от экономики, которая давно перешла национальные рамки и нуждается в наднациональном регулировании, новых образцов совместного надзора над происхождениями неустойчивых финансовых и иных рынков [2].
Четвертое положение заключается в том, что ускоренное распространение кризиса объединено с диспропорционально усовершенствующимся процессом международного разделения труда. Это выражается в странах с разнообразными размерами и экономической развитостью, но наиболее ярко в небольших государствах.
Один из основных видов современного разделения труда между странами заключается в том, что наиболее образованные страны все более специализируются на аккумуляции мировых финансовых активов и создании фиктивного капитала именно за счет использования различных финансовых институтов и инструментов. Заведомо финансовый рычаг из рычага, связанного в большей степени с обращением, вылился в рычаг, обеспечивающий основное направление развития экономики.
Пятое положение состоит в том, что в последнее время утвердилась тенденция увеличения доли портфельных инвестиций в международной миграции капиталов.
В последние десятилетия в развитых странах шел активный процесс вывода материального производства на периферию. Это было связано с тем, что, во-первых, сложно конкурировать с производством в тех странах, где была низкая стоимость рабочей силы, в том числе достаточно квалифицированных работников; во-вторых, с иными более выгодными условиями, в частности, менее жестким законодательством, в том числе и экологическим; в-третьих, с тем, что в развитых странах с изменением господствующей системы ценностей с «ценностей выживания» на «ценности самовыражения» все меньшее число людей хотело работать в достаточно сложных условиях материального производства; там во все большей степени оставались только такие работы, которые нельзя было заменить импортом; наконец, важнейшим фактором был рост финансового сектора и финансовых и с ними связанных услуг, которые повышали снижающиеся объемы ВВП, и создавали гораздо более высокие доходы [1].
Выше сказанное означает, что финансовый рычаг стал не просто частью обращения, но фактически ведущей «производственной» областью экономики.
Марксистская теория, усовершенствовалась в течении последних полутора веков, доказала, что внутренние несогласие рыночной системы производства, базирующемся на частном присвоении, определяют объективную нужду включения государства в экономическую деятельность. Причем преимущество в подтверждении этого вывода относится именно к марксистам, а вовсе не Дж. Кейнсу.
Государство в состоянии позднего капитализма выражается не только как субъект, назначающий «правила игры» и гарантирующий их постоянство, в частности, гарантии прав собственности, устойчивость денежной системы, но и как: (1) капитал особого рода и (2) субъект сознательного регулирования экономики, корректирующий и ограничивающий механизмы саморегулирования, свойственные для рыночной системы.
Исследование социальных интересов, лежащих в основании выработки программ выхода из кризиса, предоставляет выделить две главных группы решений.
Первая: требуется поддержание финансового рычага экономики с целью гарантии стабильности финансовой системы для устранения экономического кризиса, что отвечает заинтересованности всех граждан, например, сохранение рабочих мест.
Вторая: предполагает отчасти кардинальные перемены сформировавшейся финансовой системы, выход из кризиса путем сокращения доходов и собственности всех тех, кто активно вкладывал в финансовые спекуляции в течении последних десятилетий. Капитал госбюджетов в рамках этого сценария будут направляться непринужденно на поддержку производства, решение социальных проблем, не опосредуя частными финансовыми институтами.
Наиболее действенный путь – социализация капиталов. По существу это уничтожение финансовых пузырей при поддержке общественно-полезного назначения финансовой системы. Что относится к гарантиям вкладов, то они должны быть реализованы в полном объеме только для мелких и средних вкладов, связанных с обретение заработной платы, иной трудовой прибыли пенсионными сбережениями и т.п.
Для сохранения производства материальных благ и услуг могут применяться устройства прямого государственного кредитования и субсидирования, строго привязанного к осуществлению производственных программ [2].
Неоднократно возросший мировой производственный аппарат, инновационно-инвестиционный рычаг мировой экономики направленны на систему преимуществ индустриальной эпохи, включая преимущество военно-технического сектора, изучение и использование природных ресурсов. В послевоенный период положение холодный войны подталкивало на опережающий повышение прямых и косвенных военных затрат в структуре ВВП, на затрудненную гонку вооружений. Строение технико-технологического потенциала всеобщей экономики направленно на преимущества индустриального общества не отвечает потребностям постиндустриальной цивилизации. Решение этого критического положения может быть найдено в рамках перестройки структуры инновационно-инвестиционного рычага мировой экономики, увеличение его доли в ВВП и направленности на инновационное совершенствование человеческого капитала и ресурсосберегающих технологий.
Увеличивающийся технологический разрыв между передовыми и отстающими странами. Это предназначает низкую конкурентоспособность продукции запаздывающих экономических систем. Технико-технологическоеустройство ХХI в. повысит разрыв между передовыми и отстающими странами, поскольку у вторых нет минимально вынужденного собственного научного, кадрового и инвестиционного потенциала для освоения шестого технологического уклада. Выход – в партнерстве авангардных и отстающих экономических систем, чтобы сделать плоды развертывающегося глобальной технико-технологического уклада доступными для всех стран и сблизить уровень их экономического и социального развития.
Резкий недостаток кадров, способных оперативно осваивать, разрабатывать, эксплуатировать и производить значимые технологии. Речь идет о кадрах всех компонентах технологической цепочки – квалифицированных рабочих, ученых, конструкторах, менеджеров, инженеров, государственных служащихтехников. Дело не в их количестве, а в качестве, настрое на коренные новшества, связанные с немалым риском и с крупным достижением в случае благополучного овладения новых технологичных рыночных ниш. Осложняющиеся требования воспроизводства, новые вызовы ХХI в. вынуждают у государства, бизнеса и науки динамичного технико-технологического партнерства, что служит более значимым обстоятельством замены технико-технологической системы, чем промышленное изменение, требующее громадные капиталовложений. Это одно из главных мест стратегии технико-технологического развития и научно-технической революции.
Увеличение диспропорций в динамике всестороннего инновационно-инвестиционного капитала. Возникновение постиндустриального технологического метода производства, шестого технико-технологического устройства требует кардинального инновационного оживления основного капитала, инвестирование триллионов долларов в эпохальные и базисные нововведения – в условиях уменьшения скорости роста результативности воспроизводства в планетарном объеме. И чем крупнее и масштабнее объем основного капитала, тем большей инерционностью он обладает.
Снижение цен на нефть происходит одновременно с финансовым кризисом, зависимой неудачей финансовых пузырей. Это тождество дает сильный сигнал к замене технологических укладов, так как не оставляет надежды для продолжения сформировавшихся форм предпринимательского нрава как в производственной, так и в финансовой областях.
Внешние меры ограничены, в большинстве, поддержанием ликвидности банковской системы и не могут дать необходимого эффекта. Во всяком случае, размер импульса экономического увеличения многократно меньше мощности ипотечной кредитной системы.
Поддержать мобильность отраслевой макроструктуры – основная проблема расширения рыночной макроэкономики. Прогресс состоит в организации институтов, обеспечивающих вероятность нарушения отраслевого и финансового баланса при котором инвестиции равны сбережениям возвращения к равновесию.
Осложнение системы состязательных механизмов готовит и создает обстановку для иерархической реформы системы рынков. Переходная бюджетная экономика еще не производит определенной рыночной иерархии, но уже организовывает иерархию конкурентных механизмов. Противоречивость механизмов самоорганизации рынка в условиях стабилизационной роли переходной бюджетной экономики преобразовывается в «четырехтактный двигатель». На стратегическом рынке формируется механизм внутренней конвергенции финансового капитала и государства. На материальном рынке работает общая метаморфоза ценных банковских бумаг, объединяющая в одно целое систему банков. На товарно-денежном рынке образуется кластерный механизм. На потребительском рынке существует механизм капитализации дохода населения, в конечном счете, образовывается социальный капитал.
Переход от рынка к рынку в дальнейшей рыночной иерархии не взаимосвязан с конкуренцией между рынками. Переход по ступеням рыночной иерархии каждый раз выполняется на максимуме увеличения национального дохода, общедоступного именно данным и институтам рынка и системе структур.
Трансформационное содержимое мирового финансового кризиса требует установления проблемы о связи рационализации и трансформации. Так как мировой финансовый кризис трактуется феноменом рыночной макроэкономики то необходимо изучить его с точки зрения рационализации.
Уникальность концепции К. Маркса о развитии форм стоимости заключается в том, что меру стоимости, систему денежных оборотов и кругооборотов национального дохода и основного капитала он исследовал как общеэкономическую рыночную систему – форму стоимости.
Эпохе денежной формы стоимости относится разделение рынка на уровни: макроэкономика и микроэкономика. Вычленение структурных уровней возникало на агрегировании и развитии денежного оборота национального дохода, в отличие от суммы товарно-денежных оборотов микроуровня.
Классический капитализм XIX в. строился на примате производительного (основного) капитала. Денежная форма стоимости сложилась в конце XIX в. и просуществовала до второй половины XX в. С 70-х гг. прошлого века и до сих пор господствует валютно-денежная форма стоимости, означающая следующий шаг в усложнении рынка. Рынок становится открытым и глобальным. Ему присуще агрегирование оборота национального дохода на мировом уровне.
Кризис 2008-2009 гг. знаменовал собой начало образования финансовой формы стоимости, существование которой продлится, если исходить из цикла Н.Д. Кондратьева, до 50-60-х гг. XXI в. Финансовую форму отличает как минимум трансформация горизонтального рынка в иерархический. Его базой является метаморфоза функциональных капиталов – финансового, денежного, валютно-денежного, производительного регионального, социального.
Большое значение имеет образование в качестве самостоятельного, то есть имеющего свои институты, стратегического рынка, вырабатывающего стратегический потенциал экономического роста, или экономический квант, реализуемый с помощью рыночной иерархии. Именно в этом и состоит трансформационный кризис в экономике.